Еврейская свадьба Нотр-Дама

Ольга Караськова — историк-медиевист, доктор искусствознания (PhD), выпускница СПбГУ и Лилльского университета, в прошлом — научный сотрудник Государственного Эрмитажа (Санкт-Петербург) и ряда французских музеев и университетов, сейчас — независимый исследователь. Живет в Париже.

Нотр-Дам, собор Парижской Богоматери. Главный парижский храм, один из символов города, хранилище одной из важнейших святынь христианского мира, оплот французского католицизма. Его статуи, витражи, сокровища известны всему миру, однако мало кто знает, что среди богатого скульптурного убранства собора прячется уникальное свидетельство о жизни евреев Парижа в Средние века.

В нижнем ярусе тимпана правого портала рассказана история Анны и Иоакима — родителей Девы Марии; любопытно здесь то, что для изображения библейского сюжета неизвестный средневековый мастер черпал вдохновение в современной ему еврейской жизни: руки героев во время свадебной церемонии соединяет раввин, чья голова которого покрыта талитом, а в схематично изображенном справа архитектурном сооружении прекрасно опознается синагога, с лежащим на возвышении свитком Торы и светильником нер тамид.

Еврейские обряды и обычаи скульптор XII века мог наблюдать в непосредственной близости от Нотр-Дама — остров Сите с давних времен был одним из центров расселения парижских иудеев; одна из улиц здесь даже носила название Еврейской, и располагалась она, до перестройки Парижа в XIX веке где-то вот в этом районе. И на этой улице — вероятно, уже с IX века — возвышалась синагога.

Я говорю «вероятно» потому, что мы не знаем наверняка, когда именно в Париже появились первые еврейские жители. Виной тому — крайняя скудость источников: дело в том, что в начальные века своей истории Париж — или Лютеция, как он тогда назывался — представляет собой небольшой северный городок, удаленный от крупных политических центров и лишь изредка появляющийся в хрониках и исторических сочинениях.

Благодаря археологическим находкам мы знаем, что расселение евреев на территории будущей Франции началось еще в I-II веках н.э.: разрушение Иерусалимского Храма, а затем подавление восстания Бар-Кохбы породили волны эмиграции из Иудеи, в том числе и в южную Галлию, откуда затем изгнанники начинают двигаться на север.

Первое достоверное свидетельство о проживании евреев в Париже относится только к VI веку — в своей «Истории франков» епископ Григорий Турский упоминает некоего Приска, приближенного короля Хильперика, который «покупал для него товары». В 581 году Хильперик попробовал — руками Григория — склонить иудея к христианской вере, однако богословский диспут между Приском и прелатом не дал желаемого результата.

Король, впрочем, на этом не оставил попыток причинить добро ближнему — уже на следующий год он велел просто-напросто окрестить многочисленных евреев в своих владениях насильственно.

Приск, добившийся для себя отсрочки, был в итоге убит бывшим единоверцем Патиром, крещеным иудеем: «Когда однажды Приск в молитвенной одежде, безоружный, — говорит Григорий, — направлялся в уединенное место, чтобы исполнить заповеди Моисея, внезапно появился Патир и убил его и его сообщников, которые там были, мечом».

Почтенный священнослужитель не сообщает нам, что именно толкнуло Патира под локоть — религиозное рвение неофита или личный конфликт — однако в нескольких скупых строчках ухитряется передать массу полезной информации: во-первых, в Париже в те времена существовала еврейская община, достаточно крупная для того, чтобы привлечь к себе внимание короля; во-вторых, у этой общины уже была синагога, видимо, где-то вот здесь, на Левом берегу.

Григорий рассказывает, что Патир после совершенного им убийства укрылся на соседней улице — в базилике святого Юлиана, стоявшей именно здесь. Нынешняя церковь Сен-Жюльен-ле-Повр была возведена на ее месте только в XII веке. Наши сведения о дальнейшей истории еврейского населения Парижа крайне фрагментарны, но, в целом, на протяжении следующих веков она будет представлять собой череду погромов, изгнаний, призваний обратно и все более кратких периодов мирного существования между ними.

Одним из таких относительно мирных периодов стал как раз XII век, когда и был создан скульптурный фриз собора Богоматери.

В эту эпоху парижская община процветала и, по некоторым сведениям, насчитывала до 5000 человек. Рабби Вениамин из Туделы, совершивший в 1165–1173 годах долгое путешествие по Европе и Ближнему Востоку, записал в своей «Книге странствий»: «Что касается царства Франции… там живут такие ученые евреи, что подобных им не найти по всей земле».

Эти ученые евреи — тосафисты, ученики и последователи Раши, великого комментатора Танаха и Талмуда из города Труа. Ешиву Парижа, ставшего в XII веке одним из главных центров парижской учености, возглавил его потомок Йехуда бен Ицхак, христианам известный как сир Леон из Парижа.

Однако мирное время продлилось недолго — тучи над головой еврейской общины начинают сгущаться в 1179 году, когда иудеев из соседнего города Понтуаза обвинили в ритуальном убийстве христианского ребенка. Наследный принц Филипп решает воспользоваться ситуацией и еще при жизни отца, хворого короля Людовика VII, начинает проводить антиеврейские меры: изымает из синагог ценные культовые предметы, а затем аннулирует все долги христиан еврейским ростовщикам.

В 1182 году, став полноценным королем, Филипп II издает указ об изгнании всех евреев из королевского домена — разумеется, с конфискацией всего их недвижимого имущества.

Рвение Филиппа объясняется не столько личным антисемитизмом, сколько экономическими мотивами — ему очень нужны деньги. Вырученных за еврейское имущество средств ему хватит на финансирование всех своих политических и культурных инициатив в течение следующего десятилетия; однако затем в бюджете начинают все ярче зиять прорехи, и королю приходится в 1198 году призвать евреев обратно.

Бывшие еврейские дома на острове Сите к тому времени были уже выкуплены корпорацией меховщиков, а синагогу король еще в 1183 году передал епископу Морису де Сюлли — тому самому, что двумя десятилетиями раньше инициировал строительство собора Нотр-Дам. Поэтому вновь прибывшие в столицу евреи расселяются в двух достаточно удаленных друг от друга кварталах — ситуация довольно необычная для средневековой Европы, где меньшинства предпочитали проживать компактно: здесь же они обосновываются на Левом берегу, по соседству как раз с той самой церковью святого Юлиана, и на Правом — вокруг церкви святого Иакова Мясницкого, от которой сегодня осталась только башня.

В обрядовом смысле эти кварталы в течение XIII-XIV веков обособились друг от друга: в каждом из них появилась своя синагога и свое кладбище. Есть мнение, документально, впрочем, ничем не подтвержденное — скорее оно базируется на логике распределения городских пространств в средневековом Париже — что на Правом берегу, в «посаде», проживали те, кто был связан с ремеслами и финансами, а на Левом — поблизости от университета — расселились талмудисты, сгруппировавшиеся вокруг обновленной Парижской ешивы, которую после смерти сира Леона возглавил его ученик, рабби Йехиэль бен Йосеф.

На жизнь рабби Йехиэля приходится одно из самых печально знаменитых событий в истории еврейской общины Парижа — судебный процесс против Талмуда. Начинается все в 1239 году, когда монах-францисканец Николя Донен, в прошлом — еврей, который был отлучен от общины рабби Йехиэлем и затем крестился, подает папе Григорию IX подробную докладную записку о Талмуде, указывая, что там содержатся богохульства и нападки на христианскую веру.

А надо сказать, что в эту эпоху Церковь, еще с конца XII века порешившая бороться со всевозможными ересями, постепенно начинает увеличивать давление и на евреев, и папа рассылает депеши ко всем европейским правителям. Французский король, наихристианнейший Людовик IX, даже удостоенный потомками прозвища «Святой», тоже, разумеется, не может остаться в стороне от замечательной возможности раскрыть иудеям глаза на их заблуждения и склонить их к обращению в христианскую веру.

В июне 1240 года Людовик организует в Париже диспут о Талмуде между представителями христианского духовенства и четырьмя ведущими раввинами, среди которых был и рабби Йехиэль.

Несмотря на то, что раввины сумели — по мнению еврейских комментаторов — успешно опровергнуть все доводы об антихристианской направленности Талмуда, католический трибунал постановляет, что нечестивая книга должна быть сожжена.

17 июня 1242 года на центральную парижскую площадь — вот сюда — свозят на 24 телегах конфискованные у общины рукописи — говорят, их было больше тысячи — и затем торжественно их сжигают. Меир бен Барух из Ротенбурга, будущий духовный лидер германского еврейства, который тогда как раз учился в Париже, стал свидетелем этого аутодафе и написал знаменитую элегию, которая до сих пор читают на Девятое Ава — Ша’али серуфа ба-эш («Спрашивай, сожженная в огне»).

Король Людовик на этом, впрочем, не останавливается; после того, как он конфискует всю земельную собственность парижских евреев, кроме синагог и кладбищ, и община резко беднеет, Йехиэль принимает решение покинуть Францию. В 1260 г. он и его ученики переселяются в Эрец-Исраэль и создают в Акко «Великую парижскую ешиву», превращая тем самым город в один из важнейших центров еврейской учености.

А вот в Париже золотой век еврейской учености на этом заканчивается — а вскоре закончится и многовековая история еврейского присутствия во французских королевских землях. В 1394 году король Карл VI издает указ о том, что отныне ни один еврей не вправе проживать в его владениях. И сегодня только скульптурный фриз портала святой Анны хранит живую память о долгой истории парижского иудаизма в Средние века.

Смотреть видео

Все эпизоды сериала